– Но?.. – подбодрила его Ким.

– То, как ведут себя люди – включая нас двоих, – это ненормально, даже для такой обостренной ситуации. Здесь собрались исключительные профессионалы. Даже студентов сюда отобрали уже имеющих кое-какой опыт. А рабочие – вообще курды, живущие на этой горе всю жизнь.

– Нельзя недооценивать религиозный фактор, – возразила Ким и нервно оглянулась, словно опасаясь, что их могут подслушать. – Когда все на грани – чему тут удивляться?

Уокер внимательно посмотрел ей в лицо. Пригляделся к изгибу щеки, блеску в глазах и понял, что отныне они стали союзниками. Теперь они будут держаться вместе.

– Кажется, здесь есть что-то еще, – сказал он. – Бывает, сталкиваешься с человеком, который точно не станет желать тебе добра, и это сразу чувствуется. А бывает, что просыпаешься среди ночи, чтобы посетить туалет или попить воды, идешь по темному дому и начинаешь чувствовать чье-то тихое присутствие. Я никогда не видел призраков, но среди ночи меня порой посещало это чувство – будто нечто темное заполняет комнату, словно раздувающийся воздушный пузырь. Если спросишь меня завтра на людях, то я буду категорически это отрицать, но сейчас признаюсь: я чувствую нечто подобное с самой первой секунды, как мы оказались здесь. Чувствую и то и другое – как чье-то присутствие в воздухе, которое может быть простой клаустрофобией, так и то, что называют…

– Злом?

Уокер медленно кивнул, не спуская с нее удивленных глаз и радуясь тому, что он теперь не один.

– Да, именно так. Это настоящее зло.

Адам протер глаза, с удивлением осознав, что смотрит один и тот же двухминутный фрагмент в пятый раз. Он включал отснятый материал, доходил до начала спора за ужином, но затем его мысли начинали путаться. Недовольный самим собой, он тихо выругался, поставил воспроизведение на паузу и тупо уставился на застывшее на экране ноутбука изображение: злая Мериам огрызается на Хакана. Адам знал ее лучше, чем кто бы то ни было, но теперь ему казалось, что женщина на остановленном кадре совершенно не походила на его невесту. У Мериам был жутко язвительный характер, по причине горячего темперамента она могла вспыхивать время от времени… но совершенно по-другому. Кроме того, теперь она выглядела ужасно нездоровой. Черты лица были словно нарисованы, а под глазами появились черные круги. Свойственная ей бледность – обычно с оттенком кофе с молоком, – теперь казалась почти желтушной.

Ну хватит, подумал он, закрывая ноутбук. Он вылез из палатки, и ему тут же захотелось надеть перчатки и шапку. Но вместо того чтобы возвратиться за ними, он поднял воротник куртки, застегнул молнию до горла и, потирая руки, пошел вдоль стен, палаток и полиэтиленовых перегородок, из которых состоял жилой лагерь на втором этаже. Здесь было много спален, но у персонала уже выработалась привычка находиться в лагере только во время сна, поэтому он знал, что Мериам следует искать где-то в другом месте. Чаще всего ее можно было найти в одном из загонов на первом этаже – в том месте, где Хелен и ее команда провели первые раскопки на проекте. Там нашли решетчатые остатки того, что Хелен считала птичьими клетками, и больше ничего. Обломки клеток были упакованы и складированы вместе с другими артефактами, а из помещения Мериам сделала себе базу. Свой личный кабинет. Как главный менеджер проекта, она претендовала на индивидуальное рабочее пространство. Мериам с таким ожесточением подмяла под себя власть на «Проекте Ковчег» и настолько глубоко погрузилась в процесс, что Адам стал чувствовать себя лишним – эдаким сторонним наблюдателем, несмотря на то, что формально был одним из основателей. Но каждый раз, когда он пытался поговорить с ней об этом, она тут же меняла тему разговора.

С каждым днем он чувствовал себя здесь все более лишним – до тех пор, пока ему не стало казаться, что это уже не его проект. Официально он носил название «Проект Ковчег Карги – Холцера», но со временем люди, произнося его аббревиатуру ПККХ, почему-то стали проглатывать последнюю букву Х. Как будто вклад Холцера здесь был ничтожен.

Холодный ветер пробирал до костей, пока Адам спускался по лестнице. Даже простое прикосновение к промороженной древесине обжигало кожу.

Достигнув низа лестницы, он подышал на ладони и потер их друг о друга. Под руководством Мериам проект полетел в тартарары. Кто-то должен сказать ей об этом, и лучше всего, если сам Адам… но он хорошо знал Мериам. Она никогда не признает, что облажалась. Они оба знали, что работу она любит больше, чем когда-либо любила его. И первым делом подумает, что критикует он ее исключительно из чувства обиды.

Беззаботные дни после помолвки казались теперь такими далекими, а долгожданная свадьба – почти невозможной.

Адам сделал еще один шаг и остановился в раздумьях. Почти невозможной? Он что, действительно теперь так считает?

Слева, метрах в тридцати, находился выход из пещеры, выделявшийся черным ночным пятном. У выхода навалило сугроб в несколько сантиметров высотой. Ветер донес до него голоса, он обернулся и заметил у выхода несколько фигур. Ему показалось, что они стоят слишком близко к обрыву. И при этом курят, мелькая ярко-оранжевыми огоньками, хорошо заметными в темноте. Но он не собирался сдавать их Мериам. С учетом того, что снега навалило предостаточно, вряд ли там мог начаться пожар. Курящие стояли в самом темном месте, и Адама охватило ощущение, что эти три мелькающих сигаретных огонька остались последними признаками жизни на Земле и что человечества за пределами пещеры уже не существует. Находясь здесь, на горе, да еще и во время бури, можно было подумать, что они переместились на другую планету.

Замерзший, с окоченевшими пальцами, Адам сгорбился и поспешил к проходу, располагавшемуся с левой стороны ковчега. С этого места уже можно было разглядеть теплый золотой свет вдали, и Адам понял, что предположение его было правильным – Мериам действительно находилась в своем «офисе». Стараясь закрыться от холода, он еще сильнее втянул голову в плечи, опустил взгляд на затоптанный снег и ускорил шаг. Когда он снова поднял глаза, до открытого входа оставалось метров шесть.

Адам резко остановился. Отсюда, из темноты, были хорошо различимы два человека, залитые теплым светом. Мериам и Фейиз. В том, что они находились там вместе, не было ничего особенного. Но они стояли в метре друг от друга – возможно, даже немного ближе, немного интимней, но увиденное совсем не напоминало общение любовников. Оно было похоже скорее на общение коллег. Или близких друзей. Мериам доверяла Фейизу, и Адам никогда не ревновал ее по этому поводу, потому что доверял и сам.

Но теперь, несмотря на встревоженный тон их голосов (хотя он и не мог расслышать слов), он видел открытый жалобный взгляд Фейиза и растерянную, уязвимую Мериам. Она открыла часть души, показала себя настоящую после нескольких недель ношения строгой маски – но почему-то не Адаму. И это не могло не вызывать вопросов.

Затаив дыхание, ощущая лицом холодный ветер, Адам смотрел на них и спрашивал себя – не может ли Фейиз оказаться причиной пропасти, вдруг возникшей между ним и его невестой?